Шарапов Валерий Георгиевич

Все это было глупо, но он уже не контролировал себя. Вбежал в дом, повернул «собачку» замка и прислонился к стене. Липкий страх расползался по коже, невидимая удавка сдавила горло.

Тяжелый удар обрушился на голову. Такое ощущение, что обвалилась крыша. Сознание шатнулось, но пропало не сразу. Рядом кто-то дышал – тяжело, с надрывом. Второго удара не последовало, хватило одного. Сознание заволок туман, майор уже не помнил, как падал…

На месте он успел осмотреться и занять удобную для наблюдения позицию. Минут через пятнадцать появилась фигура. На косяке массивной двери были расположены звонки и фамилии проживающих. В квартире под номером 11 значилось: «М. Крюгер». Идентификация состоялась.

Неожиданно собеседник развернулся и схватил Крюгера за руки, а водитель ловко защелкнул на них наручники. Через мгновенье пленника запихнули в салон, прижали к сиденью, накинули на голову плотный мешок и резко затянули на шее веревку. Позвать на помощь не было никакой возможности.

Жилец отскочил от стены, как резиновый мячик, снова бросился в бой. Кулак нашел свою цель, противник вскричал, схватился за скулу и рухнул на колени. Попытался подняться, но Павел вывернул руку, швырнул драчуна носом в стену.

Старушка в длинной ночной сорочке лежала на кровати, распахнутыми глазами смотрела в потолок. Разметались седые пряди. Морщинистое лицо перекосила судорога. Кровь была повсюду - на сорочке, на полу, пропитала скомканное постельное белье. Били холодным оружием – безжалостно и не особо разбираясь.

«Ожерелье! – мелькнула мысль. – Он хочет забрать мое ожерелье! Нет, не отдам!» Она хотела крикнуть «Нет!», но из горла вырвался лишь слабый хрип. Правая рука неизвестного резко наклонила голову жертвы вперед, хрустнули, ломаясь, шейные позвонки, и тело Виолетты Игоревны мягко упало на дорогой персидский ковер.

Не слушая ответа этого жулика, Егоров положил трубку. Теперь капитану многое стало ясно. У него появилась наводка на человека, который, возможно, продал Виолетте Леонидовой старинное ожерелье – ту вещь, из-за которой ее, может быть, и убили.

На носилки укладывали вялое, оплывшее тело, в глаза Кольке бросилась пухлая босая пятка, обтянутая знакомым, как бы ветчинным чулком, аккуратно заштопанным в одном месте. Парень сглотнул, отвернулся.

Убитого обнаружили неподалеку от платформы, со стороны дачного поселка. Лежал навзничь, ногами к рельсам. Совершенно плешивый, без фуражки, сапог и верхней одежды, в гимнастерке и галифе, на груди с левой стороны – красное, уже буреющее пятно.