Рэйчел Кейн

Сила всегда скрывает в себе опасность.

Если весь мир — это замок, мальчик мой, тебе не нужен ключ. Ты сам должен стать ключом.

Надежда была жестокой и обманчивой. Она может принести боль, точно лезвие, которое вонзили в живот и провернули. Надежда была похожа на страх.

С помощью книг можно было делиться мыслями, делиться тем, что на душе друг у друга, невзирая на время и пространство.

– Как он мог... – Сын качает головой, стиснув зубы. – Просто стоял там и стрелял, и... как? Как он мог так поступить с нашими друзьями? Как будто они не живые люди, как будто у него не настоящий пистолет с настоящими пулями, и кровь не настоящая...

– Я всё еще чувствую ее сердце, мисс Проктор, – ее голос охрип от многочасовых рыданий. – Моя малышка жива. Я точно знаю. Умом я понимаю, что Пэтти никак не может знать, жива ли ее дочь. Но логика не имеет значения, когда речь о собственном ребенке. Я понимаю связь, о которой она говорит. Я сама чувствовала такое.

Чернила у тебя в крови, и этого не исправить. Книги никогда не станут для тебя просто работой.

Всегда помни слова Декарта: Чтение хорошей книги – это все равно что разговор с хорошим другом из прошлых веков.

Я не могу доверять никому за пределами этого исчезающе малого круга. Все, о чем я могу думать, это темный силуэт мужчины, который перемещается в ночи – шагом, не бегом, потому что я не верю, что Мэлвин Ройял будет бежать, несмотря на то, что половина полиции в стране охотится на него. И еще я думаю о том, что он идет за мной. За нами.

– Мой муж превратил одного из ваших копов в убийцу. – Мне приходится проглотить комок тошнотворной ярости. – И вы оставили этого копа наедине с моими детьми, помните? Бог весть, что он мог бы сотворить с ними. Так с какой радости я должна считать, что с вами они будут в безопасности?