Кузнецов Сергей Юрьевич

Председатель смотрел на бескрайние поля, пересечённые тонкими лучиками кристаллических грядок, на разнообразные оттенки голубого и чувствовал, что начинает любить эту суровую землю, — неласковую, глубоко прячущую свою тайну. (Тимур Максютов)

Считалось дурной приметой наблюдать за тем, как они сговариваются. Но Тиресия никогда прежде этого не видела, и её длиннопалая, пропахшая дезинфицирующим раствором и даже немного отбеленная им за месяцы прилежной работы, а потому чуть нездешняя, призрачная рука замерла над парившей в воздухе панелью. (Дарья Бобылёва)

Я не менял мир и не занимался наукой, зато на моих руках нет крови. И я не провел полжизни в лагерях, как мой брат. И я не делал ни атомную бомбу, ни баллистические ракеты. И в шарашке не сидел. И в сорок восьмом году оказался в университете, где не было ни одного еврея, — мне даже не пришлось разоблачать своих коллег и учителей. О чем мне жалеть?

Жить не по лжи — прекрасный лозунг <…> но он никогда не будет работать. Это не цель, а попытка самоутешения. Мы все знаем, что бывает ложь во спасение, значит, можно жить и по лжи, и не по лжи. Главное — знать, для чего ты живешь, а потом уже решать — как. А если человек не знает «зачем?», никакому «не по лжи» он следовать не будет. Все это — в пользу бедных, хотя, конечно, очень привлекательно.