Ливанели Зульфю

Мерьем с детства слушала все это и ненавидела себя за то, что родилась женщиной: — Бог мой, ну почему ты создал меня женщиной? — мучилась вопросом, искренне считая себя погрязшей в грехе.

Вступив в женскую пору, она никак не могла понять: зачем вообще матери рожают дочерей. Лучше пусть девочки умирают при рождении. Если бы Аллах не хотел ее карать, не делал бы женщиной, а сотворил мужчиной. А при таком раскладе — и не живешь, и не умираешь.

Так что в результате я понял, что есть единственное искусство, которое способно поведать о чувствах рода человеческого и способно достичь самых больших психологических глубин: это литература.

Что может быть страшнее знания своей судьбы? Вы только подумайте: если бы каждый знал день и час, когда ему предстоит умереть, как был бы труден обратный отсчет. Разве бы мы не воспринимали каждую прошедшую минуту, как гвоздь в крышку гроба?