Льюис Кэрролл: Алиса в Стране чудес и в Зазеркалье. Пища для ума

Покупкой книги осталась очень довольна. Давно искала книгу, чтобы в ней были обе Алисы с оригинальными иллюстрациями Дж. Тенниела, непременно в переводе Н. Демуровой и с комментариями М. Гарднера и Н. Демуровой (читать комментарии не менее интересно, чем сами произведения, к тому же они помогают понять, расшифровывают многие моменты). В эту книгу также вошла Охота на Снарка в переводе Г. Кружкова - весьма примечательное произведение, хотя и не такое известное, как Алисы; Дневник путешествия в Россию в 1867 году; эссе, послания и некоторые рассказы. По качеству самого издания претензий никаких нет. Книга в привлекательной суперобложке, под которой качественная твёрдая обложка, обтянутая оранжевым бумвинилом с золотым тиснением. Переплёт хороший, бумага белая, достаточно плотная, немного просвечивает. Но шрифт подобран отлично, довольно крупный, поэтому читать легко, глаза не устают. Книга хорошо свёрстана. Я полагаю, что она будет и отличным дополнением домашней библиотеки и неплохим подарком для поклонников Кэрролла.

Плюсы данного издания: твердый переплет, все истории собраны под одной обложкой, обилие иллюстраций. Но вот качество печати, страниц, непосредственно самой обложки очень подкачало. Листы тонкие, легко рвутся. Обложка красивая, но только на первый взгляд: снимается, как обертка, а под ней обычная, ничем не примечательная книжка. Но не смотря на минусы книги, рекомендую к покупке именно это издание. Тот факт, что обе истории собраны в одном месте, а так же перевод Демуровой - перевесили все минусы.

Покупала книгу ради "Охоты на Снарка", хотелось в хорошем качестве, а Алисы шли бонусом. Оказалось, что в книге есть еще неплохое эссе и дневник путешествий, ранее не чиаемое мною. Очень понравилось! Качество книги отличное, белые листы приятные на ощупь. Рекомендую в качестве подарка!

Хорошее издание. Красивая, глянцевая обложка, белоснежные страницы, крепкий переплет. Помимо "Алисы" есть рассказы и эссе, особенно порадовало наличие "Снарка") Приключения Алисы люблю давно. Персонажи сказки для меня уже давно стали нарицательными. Время от времени перечитываю эту сумасшедшую и замечательную сказку) А в таком издании перечитать ее - одно удовольствие!

Эта книга дает довольно обширное представление о Кэрролле как о разносторонней творческой личности. В ней собраны наиболее значительные его произведения (под этим я подразумеваю, конечно же, "Алису" и поэму "Охота на Снарка"), а также то, что можно в шутку назвать "из каждой кучки по штучке": немного рассказов, отрывки дневников, чуть-чуть писем, парочка газетных статей, затерявшиеся в этой кутерьме философские размышления, а также размышления на темы весьма и весьма нестандартные. Например на такую: "Некоторые распространенные заблуждения в отношении вивисекции". Или такую: "Театральные дети", в которой Кэрролл с жаром пытается доказать, почему для молодых артистов (не старше 16 лет) необходимо ввести специальную лицензию и обновлять ее не реже, чем раз в году. Значительное место в книге отведено поясняющему материалу. Он разместился аж на 80 страницах, и из него можно почерпнуть довольно много биографических сведений и материала по истории создания его трудов. Ориентирована книга в первую очередь на коллекционеров серии "Библиотека всемирной литературы", потому как другим читателям, наверно, захочется купить отдельно биографию Льюиса Кэрролла и книги с его художественными произведениями, а подобная мешанина покажется им весьма сомнительных достоинств. Да и само издание красивое и блестящее только снаружи, а внутри, к сожалению, может "похвастаться" разве что истонченными страницами, да постоянно потрескивающим при раскрытии книги корешком. Из нехудожественных произведений, собранных в издании, наибольший интерес, пожалуй, представляет дневник путешествия Льюиса Кэрролла по России. Дневник - вещь весьма интимная, и он может существенно дополнить образ писателя, сложившийся по его книгам. С первых же страниц дневника для меня стали очевидными несколько вещей. Во-первых, Кэрролл был человеком крайних суждений. Под этим я подразумеваю то, что он весьма часто использовал сочетания вроде: "самый красивый", "самый гадкий", "самый противный" и пр. Будто для него не существовало середины, а были только или самое лучшее, или - хуже некуда. Во-вторых, Кэрролл был весьма религиозным человеком (что вполне объяснимо, учитывая его сан дьякона). В любой стране, где бывал, он неизменно посещал церкви, храмы, монастыри, мечети и, даже не понимая, о чем идет речь во время богослужений, старался вникнуть в суть. Его дневник почти не содержит размышлений, а только весьма сухое описание событий. Из-за этого читать его тяжеловато, а местами - откровенно скучно. Да и сам Кэрролл скорее производит впечатление обычного кабинетного ученого напополам с религиозным клириком, нежели человека неординарной фантазии. Святое место, пара достопримечательностей да ресторан или трактир, где можно поесть, - вот и вся его программа. С другой стороны многое из написанного говорит о его весьма неприхотливом нраве. Поездка предпринималась после написания "Алисы", и путешествовал по Европе Кэрролл уже в качестве весьма именитого писателя, но никакого тщеславия или гордыни в его поведении не было. Так, он мог спокойно спать на полу в купе поезда и по-простецки общаться со всеми, кто хоть сколь-нибудь сносно умел изъясняться на известных ему языках. С другой стороны в некоторых мелочах он был до дрожи щепетильным. Об этом, например, говорят его постоянные споры с извозчиками, с которыми он торговался, словно опытная базарная баба, из-за жалких нескольких копеек. Если вам интересно знать, какое же суждение вынес Кэрролл относительно русского народа, то приведу несколько его высказываний. Они весьма любопытны. Вот, что он пишет: "русский солдат... свирепый, грубоватый на вид", "русский крестьянин с его мягким, тонким, часто благородным лицом более напоминает мне покорное животное, давно привыкшее молча сносить грубость", "после русских детей, чей тип лица, как правило, безобразен и, в виде исключения, просто некрасив, испытываешь облегчение, снова оказавшись среди немцев..." "Досталось на орехи" не только русским, но и, например, полякам ("Варшава ... - один из самых шумных и грязных городов, в которых я до сих пор бывал"). Любопытно, что данное заграничное путешествие, стало первым и единственным в жизни писателя. Позднее он более не выезжал за пределы Великобритании, а умер в графстве Суррей недалеко от Лондона.