По лицу он меня не бил. История о насилии, абьюзе и освобождении

Когда-то имя Павленского было известным, а сейчас о нем позабыли. Книга его бывшей подруги, а заодно, если верить ее словам, жертвы скандального художника изображает Павленского в очень неприглядном свете. Утверждается, что он был домашним тираном и вообще неприятным человеком, а может, и сейчас таковым остается. Я не знаю, всё ли правда в этой книге, но нравы представителей якобы авангарда искусства описаны красочно и поневоле вызывают удивление, слишком всё агрессивно, надрывно и как-то неестественно.

Я настолько поражена, как можно так себя не любить, быть на столько замбированной, но не в коем случае не осуждаю её. Но мне кажется, она ещё зависима от него, и очень надеюсь, что ей поможет специалист! Даже до конца не могу передать, что чувствую, ступор какой то, прочитала за пол дня и ещё отхожу, если честно! Удачи и сил конечно, все таки землячка!

книги про абьюз стали слишком распространены и это уже начинает немного напрягать. но связано это конечно, с тем прорывом, который эта тема сделала в 2020 году благодаря нескольким блогерам. поэтому однозначно вам следует прочесть данную книгу, чтобы просто не повторить тех же самых ошибок, которые сделала автор этой книги.

Еще один странный экземпляр из издательской рассылки. Отповедь бывшей, как говорят, "соратницы" скандально-известного художника Павленского возмутит как свято верящих в невинность акциониста, так и его противников. Первые поспешат обвинить Шалыгину во лжи, а вторые увидят в таком позднем раскаянии лишь попытку переобуться на лету. Действительно, где была Шалыгина, когда общественность казнила репутацию актрисы Театра.doc Анастасию Слонину? А когда Павленский с "соратниками" избивал Васю Березина? По словам пострадавшего - Шалыгина стояла прямо за спиной Павленского, прикрывала тылы своего мучителя. Об абюзе важно говорить. Особенно в России. Говорить так громко, откровенно и часто, насколько это возможно. Психологическому насилию, как и физическому, нужно дать имя. И нужно дать отпор, хотя бы просвещая общественность о том, во что рядится насилие. В книге Шалыгиной этого просвещения мало, зато много чего-то неуловимо напоминающего оправдания.