Дзядко Филипп Викторович

Книжки помогают. Особенно, когда ты маленький и все говорят: „Ты ущербный“. Ты уже не совсем один, ты персонаж историй, в которых есть логика и есть шанс, что все закончится как следует. Ты это имеешь в виду, говоря о синдроме непроживаемой жизни? Но что делать, если моя жизнь похожа на страницы из зеленого Диккенса или, того хуже, желтого Гектора Мало?

Знаешь, чем мне дорога тень того такина, мелькнувшая в окне троллейбуса? Тем, что он не литературный, как многое в моей замусоренной голове, а настоящий. И потому, что он — одна из немногих картинок, на которых есть отец. Вместе со шрамом на его ладони в виде креста, его колена, за которое я держусь, смотря на город со Страстного бульвара. Это и есть мое наследство.