Эванс Хэрриет

В детстве она всего боялась и мечтала о собственном доме, где она была бы в безопасности. Потом Нед привез ее сюда, и в первые годы все было чудесно. Изумительно. Лето расцвело и померкло в саду, шелковистый свет золотого сентября сменился туманами и осенней сыростью, потом темной зимой. Лидди не давал покоя вопрос: Ты платишь вот так за былое счастье? Пожалуй, да, это плата.

Когда одинокий солнечный луч выхватил ее из полумрака, я посмотрела на ее сверкающую брошь и увидела, что она в форме бабочки. И тогда я испугалась. Потому что его убили именно бабочки, и я ненавидела их.

Сегодня многие люди говорят: «Я плохая мать». «Она не очень хорошая мать». «О, я просто ужасная мать». Как будто ждут какого-то осуждения. Вот этот человек: плохая мать. А вон там, через три дома направо: хорошая мать. Я никогда не думала о своей матери этими категориями. Она - моя единственная мама, поэтому как я могу сравнивать ее с другими? Я всегда знала, что она любит меня.

Их называли «Дикими Цветами», и каждое лето они проводили здесь. А люди, люди, что у них останавливались! Вот это шарм! Идешь мимо, возвращаясь с пляжа, и видишь их наверху: играет граммофон, у каждого в руках коктейль, женщины в красивых платьях, дети бегают туда-сюда по ступенькам — мальчик и девочка, слегка младше меня…

Они были Дикими Цветами, и были так блаженны, так невероятно счастливы — разве нет? А потом она — потому что это ее и только ее вина — все разрушила. Умышленно, шаг за шагом она уничтожила семейное счастье. Счастье своей собственной семьи.

— Люс, я одинокий человек. Столько лет живу сама у себя в голове. К этому привыкаешь.

Флоренс любила Флоренцию, но не по одной ли единственной причине она жила здесь — ради мужчины, которому было абсолютно все равно, существует она на свете или нет?