Франзен Джонатан

Это такая смешная, такая мудрая и блестяще остроумная книга, что вам ни на секунду не захочется отвлечься от нее на другую. На каждой странице Франзен подтверждает свою репутацию самого значительного из ныне живущих американских романистов. The Chicago Tribune

Хороший писатель прилагает усилия к тому, чтобы очистить свою прозу от клише. Но чтобы вдохнуть в эти клише новую жизнь и вернуть им силу и смысл, нужно быть гением. The New Republic

Франзен пишет об очень незаурядных, сверхамбициозных людях с прочными моральными принципами, чьи представления о "настоящей", правильно организованной жизни разбиваются не о привычную социальную рутину, как в традиционной реалистической прозе двух ушедших столетий, а, как ни странно, о человеческую свободу. Борис Локшин, Openspace.ru

В отличие от переливчатой структуры "Поправок", которую можно сравнить с живыми воспоминаниями, что меняются год от года, обрастая новыми подробностями и смыслами, "Свобода" — произведение более статичное, напоминающее скорее семейный альбом. Заглянешь в него через несколько лет, а там ничего не изменилось. Бумага разве что пожелтела, а лица все те же.

“Поправки” — большая литература, и, как любая большая литература, читаются на одном дыхании. Антон Долин, кинокритик

…Человечные без тени сентиментальности, схватывающие тончайшие взаимосвязи между семейной драмой и мировыми событиями, “Поправки” стоят в одном ряду с “Будденброками” Манна и “Белым шумом” Делилло. Это огромный успех. Майкл Каннингем

Расс направился вниз, терзаемый страхом — таким привычным и в то же время новым. Перри всю жизнь вызывал у него страх. Сперва это был страх его театральных истерик, потом страх перед его смышленостью, в силу которой насмешки Перри оказывались чересчур тонкими, чтобы можно было его ущучить и наказать, страх перед проницательностью, с какой Перри молча наблюдал ошибки и слабости Расса. Теперь его бо

Красота и ценность птиц обусловлены их абсолютной инаковостью. Они всегда среди нас, но не одни из нас. Это еще один доминирующий вид, который произвела эволюция, и их совершенное к нам безразличие должно бы служить отрезвляющим напоминанием, что мы отнюдь не мера всех вещей. Истории, которые мы сочиняем о прошлом и воображаем о будущем, суть ментальные конструкты, без которых птицы прекрасно обхо