Хантер Кара

– Лично я не верю. Ни наносекунды. Черт возьми, он даже не был в перчатках. И нет никаких свидетельств того, что он пошел искать что-то, что можно украсть – внизу больше нигде нет отпечатков. Даже если мы поверим вздорной истории Суонна о том, что он-де охотился за деньгами в чайной коробке, это ничего не меняет – на ней тоже не найдено никаких следов.

Жаль, что она не проверила, не удостоверилась, но в тот момент она действовала не задумываясь, машинально. Она давно усвоила горький урок: единственный способ выжить в подобных ситуациях – повернуться спиной. Уйти прочь. И правильно – по крайней мере, ей так казалось, – потому что после ничего не было. Ни продолжения. Ни повторения. До прошлой ночи. До всего этого.

– Прекрати таращиться, – шипит она. – Лучше от этого не будет. Куинн краснеет. – Извини. Я просто никогда раньше этим не занимался. – Морган тоже. А если он справится, то справишься и ты.

– Профессор Фишер, вы готовы отвечать на дальнейшие вопросы? Кеннеди многозначительно изгибает бровь. – Позиция моей клиентки абсолютно ясна. Все эти утверждения являются ложными, надуманными и, весьма вероятно, злонамеренными. Никакого инцидента не было, что означает, по определению, что вы не найдете доказательств, подтверждающих его.

Я сую руку в карман за мятной конфеткой. Теперь я постоянно ношу их с собой горстями. Бросать курить – страшное испытание, однако это не обсуждается. Под этим я подразумеваю – не обсуждается с самим собой; у Алекс я не спрашивал.

– Ваша мама рассказала, что вы учитесь на модельера, – продолжает она. – Вам это нравится? Создавать одежду? Девушка поднимает на нее взгляд. – Обувь, – дрогнувшим голосом произносит она. – Я хочу делать обувь. Сомер улыбается. – Это и моя слабость. – Она указывает на свои сапожки. – Как будто вы сами не догадались.

– Кошмар, правда? – говорит девушка рядом со мной, прерывая мои мысли. Криминалист снимает свою маску, и теперь я могу видеть, как она морщит нос. – Все здесь чересчур. То есть я хочу сказать, чтобы все так было подобрано?.. Поверьте мне, никто не любит свое имя до такой степени. И когда она говорит об этом, я, наконец, вижу. Все кругом в маргаритках.

Анна указывает на стоп-кадр из видео, снятого за три дня до вечеринки. – Посмотрите на длину ее платья – оно сильно выше колен девочки. А теперь сравните с этими тремя фото. Теперь я тоже это вижу. Очень хорошо вижу. Платье на девочке с вечеринки выглядит дюйма на два-три короче платья на Дейзи Мэйсон. Это вообще не Дейзи. Это другой ребенок.

На бетонном полу лежит молодая женщина, на ней джинсы с протертыми коленями и потрепанный кардиган, некогда желтый. Ее рот приоткрыт, а глаза, наоборот, закрыты. Кожа мертвенно-бледная. Только женщина там не одна. Рядом с ней сидит ребенок и дергает ее за волосы. Такого они не ожидали.

– Тогда как, черт возьми… – Как, черт возьми, Тоби попал в Уиттенхэм-Клампс? – Да, – говорит Куинн. – Я предупрежу пресс-службу. Если мы нашли связь с делом Гардинер, писаки тоже скоро на него выйдут. Мы должны опередить их, ребята. – Слишком поздно. Они уже в курсе, – мрачно сообщает Гислингхэм, посматривая на свой мобильный.