Хантер Кара

– Лично я не верю. Ни наносекунды. Черт возьми, он даже не был в перчатках. И нет никаких свидетельств того, что он пошел искать что-то, что можно украсть – внизу больше нигде нет отпечатков. Даже если мы поверим вздорной истории Суонна о том, что он-де охотился за деньгами в чайной коробке, это ничего не меняет – на ней тоже не найдено никаких следов.

Жаль, что она не проверила, не удостоверилась, но в тот момент она действовала не задумываясь, машинально. Она давно усвоила горький урок: единственный способ выжить в подобных ситуациях – повернуться спиной. Уйти прочь. И правильно – по крайней мере, ей так казалось, – потому что после ничего не было. Ни продолжения. Ни повторения. До прошлой ночи. До всего этого.

– Прекрати таращиться, – шипит она. – Лучше от этого не будет. Куинн краснеет. – Извини. Я просто никогда раньше этим не занимался. – Морган тоже. А если он справится, то справишься и ты.

– Профессор Фишер, вы готовы отвечать на дальнейшие вопросы? Кеннеди многозначительно изгибает бровь. – Позиция моей клиентки абсолютно ясна. Все эти утверждения являются ложными, надуманными и, весьма вероятно, злонамеренными. Никакого инцидента не было, что означает, по определению, что вы не найдете доказательств, подтверждающих его.

На бетонном полу лежит молодая женщина, на ней джинсы с протертыми коленями и потрепанный кардиган, некогда желтый. Ее рот приоткрыт, а глаза, наоборот, закрыты. Кожа мертвенно-бледная. Только женщина там не одна. Рядом с ней сидит ребенок и дергает ее за волосы. Такого они не ожидали.

– Тогда как, черт возьми… – Как, черт возьми, Тоби попал в Уиттенхэм-Клампс? – Да, – говорит Куинн. – Я предупрежу пресс-службу. Если мы нашли связь с делом Гардинер, писаки тоже скоро на него выйдут. Мы должны опередить их, ребята. – Слишком поздно. Они уже в курсе, – мрачно сообщает Гислингхэм, посматривая на свой мобильный.

– Кошмар, правда? – говорит девушка рядом со мной, прерывая мои мысли. Криминалист снимает свою маску, и теперь я могу видеть, как она морщит нос. – Все здесь чересчур. То есть я хочу сказать, чтобы все так было подобрано?.. Поверьте мне, никто не любит свое имя до такой степени. И когда она говорит об этом, я, наконец, вижу. Все кругом в маргаритках.

Анна указывает на стоп-кадр из видео, снятого за три дня до вечеринки. – Посмотрите на длину ее платья – оно сильно выше колен девочки. А теперь сравните с этими тремя фото. Теперь я тоже это вижу. Очень хорошо вижу. Платье на девочке с вечеринки выглядит дюйма на два-три короче платья на Дейзи Мэйсон. Это вообще не Дейзи. Это другой ребенок.

Я сую руку в карман за мятной конфеткой. Теперь я постоянно ношу их с собой горстями. Бросать курить – страшное испытание, однако это не обсуждается. Под этим я подразумеваю – не обсуждается с самим собой; у Алекс я не спрашивал.

– Ваша мама рассказала, что вы учитесь на модельера, – продолжает она. – Вам это нравится? Создавать одежду? Девушка поднимает на нее взгляд. – Обувь, – дрогнувшим голосом произносит она. – Я хочу делать обувь. Сомер улыбается. – Это и моя слабость. – Она указывает на свои сапожки. – Как будто вы сами не догадались.