Девушка впервые видела убитого человека так близко. Она старалась даже не дышать, настолько ее впечатлила вся эта картина. В какой-то момент практикантке даже стало плохо.
«Труп расположен лицом вверх, головой к журнальному столику на расстоянии полутора метров, ноги направлены к стене с картинами, руки вытянуты вдоль туловища…»
Гуров угощал водителей сигаретами, заводил разговор. Некоторые отмалчивались, не желая разговаривать с болтливым незнакомцем, другие говорили охотно, но вскоре выяснялось, что в СИЗО они не сидели, а значит, интереса для сыщика не представляют.
Гуров уже заканчивал бинтовать рану, когда у него за спиной оглушительно грохнул пистолетный выстрел. Это Крячко начал вести заградительный огонь. Он выстрелил еще несколько раз, но не спешил покидать свою позицию и присоединяться к друзьям.
Чернухин лежал на спине, широко раскинув руки и выставив вверх широкий подбородок. Глаза были закрыты, на лице навечно застыло то самое выражение, которое Гурову не раз приходилось видеть у мертвых людей. Никаких эмоций. Ни боли, ни страха, ни удивления.
Гуров опустился на корточки рядом с трупом, внимательно всмотрелся в его лицо. На нижней губе Чернухина алела свежая ссадина, а под левым глазом расплылось едва заметное темное пятно.
Пинок! Нога в кроссовке ударила по мягкому бедру под нежной тканью задравшейся юбки. Мертвая женщина свернулась в калачик от удара, вошла холеными руками в вонючую жижу, и с чавканьем болото засосало ее.
Молчание опера означало лишь одно – прав генерал, рядом подводные камни, причем в таком количестве, что начинаешь с ними сталкиваться с первых же минут.
И вдруг где-то вверху, в горах, послышался какой-то звук, похожий на гром. Вслед за этим люди услышали нарастающий, приближающийся грохот.
- Лавина! – воскликнул Воинов. – Бегите! Бегите скорей!
Ирина находилась на середине опасного участка, когда груда камней скатилась на тропу, ударила в женщину и столкнула ее вниз, на крутой склон. Еще несколько метров камнепад катился вниз, потом постепенно остановился.