Нельсон Анна Александровна

Когда я говорил, что учился прорыву разбойного русского слова не у профессоров, а у Севы Боброва, я говорил это потому, что хотел, чтобы поэзию так же любили, как футбол. Потому что русский футбол был тогда любовью народной. И, может быть, единственной отдушиной свободной народа.

У меня были хорошие рифмы, никто с такими рифмами не работал. У меня “лица — листья” рифмовались, “с неба — снега”. Никто не рифмовал так. Это потом стало уже расхожей монетой, а тогда этого никто не делал. И Белла это потом усвоила. Первая!