Стоун Эмили

Она взяла Макса за руку, и он сжал её. Не говоря ни слова, она повела его к тому самому почтовому ящику, куда бегала в детстве отправлять письма Санте. На мгновение ей подумалось, а вдруг это новая рождественская традиция – каждый год отправлять письма с Максом – но при этом она знала, что надежда, от которой замирало её сердце, — потенциально опасная штука.

— Мне не нужно закрывать гештальт, — Джози хотела сказать, что эта идея представляется ей абсурдной. Она ведь на самом деле знала, что Макса не будет на выставке. И на что она вообще-то надеялась? Что он порвет с Эрин, заявится с цветами, конфетами и шампанским и будет умолять ее дать ему шанс, говоря, что она – любовь всей его жизни?

Она взяла Макса за руку, и он сжал её. Не говоря ни слова, она повела его к тому самому почтовому ящику, куда бегала в детстве отправлять письма Санте. На мгновение ей подумалось, а вдруг это новая рождественская традиция – каждый год отправлять письма с Максом – но при этом она знала, что надежда, от которой замирало её сердце, — потенциально опасная штука.

— Мне не нужно закрывать гештальт, — Джози хотела сказать, что эта идея представляется ей абсурдной. Она ведь на самом деле знала, что Макса не будет на выставке. И на что она вообще-то надеялась? Что он порвет с Эрин, заявится с цветами, конфетами и шампанским и будет умолять ее дать ему шанс, говоря, что она – любовь всей его жизни?

— Поэтому предлагаю выпить, заказать доставку и посмотреть «Реальную любовь», или, если хочешь, «Гордость и предубеждение», или еще что-нибудь. — Нет настроения смотреть романтическое кино. — Тогда «Властелин колец»?

Я люблю Шекспира, точнее, одержима им с детства. Для меня он воплощает все хорошее и все настоящее, что есть в мире. Я могла бы недели напролет петь ему хвалы, но знаю, что мое обожание обусловлено не тем, насколько мастерски он владеет ямбическим пентаметром, а причиной гораздо более прозаической – любовью.