Волков Соломон Моисеевич

Когда я говорил, что учился прорыву разбойного русского слова не у профессоров, а у Севы Боброва, я говорил это потому, что хотел, чтобы поэзию так же любили, как футбол. Потому что русский футбол был тогда любовью народной. И, может быть, единственной отдушиной свободной народа.

У меня были хорошие рифмы, никто с такими рифмами не работал. У меня “лица — листья” рифмовались, “с неба — снега”. Никто не рифмовал так. Это потом стало уже расхожей монетой, а тогда этого никто не делал. И Белла это потом усвоила. Первая!

«Написать политическую историю Большого театра было моей давней мечтой. Я публиковал связанные с этой темой архивные документы о Собинове, позднее занимался исследованием общественной позиции Шаляпина... Но это было время, когда неортодоксальные истории не приветствовались. А мне всегда хотелось написать именно такую историю взаимодействия искусства и политики на сцене Большого театра.

«Николай I был крестным отцом первой классической русской оперы – «Жизнь за Царя» Глинки, и с его – скорее, тяжелой, чем легкой – руки она стала «визитной карточкой» династии Романовых. В советское время эта опера,переименованная в «Ивана Сусанина»,получила новую жизнь на сцене Большого. Сталин упорно пытался выбить из композиторов советский эквивалент «Жизни за Царя», но ему это так и не удалось»