Уайльд Оскар: De Profunfis. Исповедь

«Исповедь» вызывает неоднозначное отношение к автору. Мы сочувствуем человеку тонкой, ранимой души, ставшего изгоем лишь за то, что он был ярким, неординарным творцом, и в то же время поражаемся тому, насколько он был эгоистичным, пристрастным, высокомерным и самонадеянным. А буквально через несколько страниц - той покорности судьбе, с которой принимает случившееся писатель, ещё так недавно смеявшийся над привычными добродетелями общества. Через все страдания и радости земные он прошёл, сохранив в душе свой идеал Прекрасного. Сильнейшая душевная боль и радость от своей сопричастности творчеству звучат в этой трагической песни о его судьбе.

Я вдруг переосмыслила "Из глубин" О. Уайльда. Принято говорить о том, что Боззи погубил Оскара (и мы сейчас даже не будем касаться того вопроса, был ли Уайльд "хорош" сам или не был). Но ещё более ужасным видится то, что Оскар вернулся к Боззи, хотя, может быть, это событие было одно из самых прекрасных для его сердца. Он по-настоящему жесток к Боззи в своём прощальным, каковым он его считает, письме и не скрывает это. И, наверное, если бы Боззи его прочитал и поверил ему, то они бы больше никогда не виделись. Хотя забывается всё, но мне кажется у людей тогда память была лучше, и Боззи бы не забыл. У Уайльда так много горечи на момент написания, но он не всегда прав и уж совсем не всегда справедлив. Мы встаем на его сторону, потому что у него было прекрасное чувство юмора, он умен и талантлив. (Точнее он обладает всеми этими свойствами в большей степени, чем Боззи. Если представить, что они равны, а это вовсе не отменило бы того, какую боль они причиняли друг другу, то наши симпатии не были бы столь однозначны. Сама история не была бы столь однозначна.) Но почему-то признавая превосходство Уайльда во всех этих сферах, мы считаем его глупым. Считаем всего лишь рабом своих чувств, что вероятно не вполне верно. Когда я читала "Из глубин", я видела безнадежность в их хрупком примирение. Теперь я вижу торжество. Какую радость должен был почувствовать Уайльд, что снова может (и в физическом смысле может, и в моральном может/хочет) видеть это лицо. Он должен был ощущать, что его любовь гораздо сложнее, важнее и более ценна, чем вся та боль, что они причинили друг другу. Он должен был чувствовать, как его дни уходят, и как он не может позволить себе упустить что-то столь уникальное из этого мира. Если мы говорим о том, что Боззи его не любил в ответ, то отчего-то опять принимает за константу глупость, а не ум. Он проводил дни в тюрьме. Он написал такое письмо. Он должен был понять, что его чувства гораздо важнее, чем чьи либо еще. Что любовь всегда ценнее не любви. Это была победа, несмотря на обиды, позволить себе любить снова. Конечно, оставалась горечь. Конечно, не могло все находится в равновесии. Но Уайльд не притворялся там, где считал себя счастливым и не обманывал себя. Я думаю, что нет. Я думаю, что он действительно был счастлив теми вещами, которые касались его и Боззи.