Афонькин С.Ю.: Дети войны: сто очерков-воспоминаний

Когда началась Великая Отечественная война, моему папе было два года. Его отец, режиссёр «Ленфильма», отказался от брони и ушёл на фронт с ополчением. Его мама преподавала немецкий язык в военном училище. Маленький папа остался в Ленинграде. Он не многое помнит, но его воспоминания стали частью моего детства. И блокаду я всегда ощущала не как событие далёкой истории, а как свой собственный страх и свою удачу. Мне тогда здорово повезло, что бабушка и папа остались живыми. Но я родилась позже, чем следовало бы, и не успела расспросить папиных родителей почти не о чём, поэтому моя дочь, как и я, смотрит на войну глазами маленького мальчика. Такая возможность есть не у каждого из её одноклассников. Время идёт, даже самые прочные воспоминания постепенно стираются. Очевидцев становится всё меньше, но ещё не поздно записать, сохранить их истории, как это сделали создатели и издатели книги «Дети войны: сто очерков-воспоминаний» (издательский дом «Медиа Глобус», Семейный информационный центр, 2014). Составил эту книгу Сергей Афонькин, а оформил Дмитрий Бюргановский. В ней действительно собрано сто воспоминаний — совсем коротких и очень подробных, трепетно эмоциональных и отстранённо суховатых. Это рассказы тех, чьи детство и юность были «опалены Великой Отечественной войной». Среди них медики и учёные, моряки и военные, потомственные ленинградцы и жители небольших деревень. В том числе реставратор Валентин Молотков (он работает в Эрмитаже), художник Георгий Ковенчук, скульптор Лев Сморгон… В этой книге есть много страшного. Много пронзительно точных, живых подробностей, переносящих читателя в то время, в жизнь, в ту судьбу. На её страницах живёт правда о войне, которая всегда пропитана страхом и болью, но которая всегда проигрывает в поединке с жизнью, с человечностью. «Одиннадцать съеденных кошек спасли мою жизнь и жизнь моей сестры, — вспоминает Евгений Людвигович Шрейбер, — я до сих пор не ем кроликов и не ем бананы. Первые мне напоминают ободранные тушки кошек, вторые — мороженую картошку». «Город постепенно оживал… В мае стало тепло, начали распускаться деревья, но липы стояли голые: все листья ободрали и съели горожане», — так пишет Валентин Алексеевич Молотков. А вот рассказ Георгия Петровича Пинаева: «Когда в пионерский лагерь, где я оказался, приходила почта, это было великое событие. Получившие письма ликовали, а остальные понуро расходились по углам. И вот однажды, я уже не помню кто, подбегает ко мне и кричит: «Пляши». Это значит, что мне пришло долгожданное письмо. Я открываю его и замираю. Пишет не мама, а моя тётя: «Ты уже большой мальчик, и ты должен знать. Мамы и бабушки больше нет. Они умерли от голода в Ленинграде». Книга «Дети войны» вышла тиражом 1000 экземпляров. Это очень мало. Но она была собрана, свёрстана и увидела свет. Это большая победа. Потому что тот, кто почувствовал, какой болью обрушивается война на человека (каждого, конкретного), уже не сможет поверить в правоту оружия, в правоту силы. Екатерина Гиндина