Дамер Лайонел: Мой сын — серийный убийца. История отца Джеффри Дамера

Много раз я пытался вытащить его из этой трясины — трясины его собственной бездеятельности, — только для того, чтобы обнаружить, что его интересы ограниченные и отрывочные, что он ни на чем не останавливается надолго. В разное время он пробовал играть и в футбол, и в теннис, но в конце концов забросил и их. К пятнадцати Джефф потерял интерес ко всему, с чем я его познакомил.

Я никак не смог найти способа ни наказать, ни исправить Джеффа. Его лицо было сплошной стеной. Его глаза были пустыми. В то время я думал, что алкоголь пропитал его мозг, утопив то, что осталось от его личности. И все же всегда было ощущение, что в его голове происходит какой-то мыслительный процесс, до которого я почему-то не мог достучаться, как будто его разум был заперт в закрытой камере.

Я позволил себе поверить, что мой сын не собирался делать с пистолетом ничего противозаконного и что запахи, которые моя мать почуяла в подвале, исходили от останков мертвого енота. Я почему-то решил — и в этом самое большое мое заблуждение, — что есть какие-то «красные линии», которые ему не пересечь. Это были линии, отделявшие вред, который он причинял себе, от вреда, который он причинял другим.

— Мы расследуем убийство, мистер Дамер, — сказал он. — Убийство? — спросил я. Я внезапно понял, что вот-вот получу худшую новость, которую когда-либо может получить родитель: кто-то убил его ребенка. — Убийство?.. — повторил я. — Вы хотите сказать, что Джеффа... — Нет, не Джеффа, — ответил мужчина. Имя моего сына он выплюнул как какое-то грязное, мерзкое ему ругательство. — Ваш сын жив и здоров.

Именно в этот момент я действительно увидел весь характер безумия моего сына. Раскаяние было выше его сил, и он, вероятно, мог ощущать его только как эмоцию, испытываемую людьми в другой галактике. Его вечное «прости» было мумифицированным останком, артефактом, сохранившимся с того далекого времени, когда он все еще был способен чувствовать — или хотя бы имитировать, — нормальный диапазон эмоций.