Селман Виктория: От самого темного сердца

Барри Олтман, самозанятый, есть внуки: «Если Мелгрен невиновен, то Земля плоская, а сайентология – единственная верная религия. Вся эта история нужна только для того, чтобы подогреть общественный интерес перед выходом на экраны «Маски на все случаи». Я-то ни в коем случае не стану смотреть фильм, в котором из страшного маньяка делают героя».

Она сдалась и перестала даже делать вид, что все в порядке. Признала проблему, но отказывалась хоть что-то предпринимать. – Я такая трусиха, что не решусь покончить с собой, – сказала она однажды. – Эти таблетки лучшее, что я могу придумать. Жаль, что забытье наступает так медленно. Мне исполнилось четырнадцать. Мэтти уже год сидел в тюрьме. Мама была сама не своя куда дольше.

Он не выбирал жертв по каким-то признакам – ничто не имело значения, только доступность. Специализировался на тех, кто оказался ночью на улице без сопровождения. Люди вооружились свистками, носили их с собой повсюду. Перед выходом звонили домой предупредить, что идут. Подходили к двери уже наготове, зажав ключи. Тем не менее, несмотря на все предосторожности, убийца нападал вновь и вновь.

Пожалуй, именно тогда во мне по-настоящему разгорелся интерес к убийствам. Хотя с прошлой весны новых трупов не появилось, Тень оставался излюбленной темой журналистов. В начале восемьдесят второго особых новостей не было, разве что в те три дня, пока искали пропавшего Марка Тэтчера. Рассуждения об убийце заполняли полосы газет и мои мысли.

Мэтти был мне большим отцом, чем Джейм Бреннан. Джейм. Без «с» на конце. Претенциозное имя, которое, по его мнению, делало его особенным. Когда я смотрела «Молчание ягнят», меня насмешило, что отца звали так же, как Буффало Билла. Джейм Гамб. И почему все вокруг напоминает мне о серийных убийцах?