Алюшина Татьяна Александровна: Озерные страсти

— Вот смотрите: приезжает он редко, и как приезжает-то? Как тать какой в ночи крадется. То нету его нету, и машину его здоровущую, странную эту никто не слышал и не видел ни с вечера, ни ночью, а утром глядь: а он уж на участке своем образовался. Значит, что? — излагала женщина доказательства своей теории. — Значит, скрытничает. А зачем, спрашивается, честному человеку скрытничать? Вот я и говорю: честному человеку незачем.

— Если еще раз, Степанида Ивановна, при мне ли или в разговоре с кем-нибудь иным в мое отсутствие ты назовешь Елену прислугой... — и посмотрела прямо в глаза гостьи незваной таким взглядом, что ту вмиг прошиб холодный пот, — ...то вылетишь из поселка через полчаса. И долетишь до своего родного Печерска, и приземлишься там не самым мягким образом.

Попасть в немилость к Александре Юрьевне или того еще не чище – вызвать вызвать ее гнев и недовольство – не рискнул бы, пожалуй, ни один житель этого достаточно элитного поселочка, в том числе и пресловутые Москва, Бирюки и Калинин. Кстати, во многом… да нет, какое там «во многом» – по большей и главной части благодаря Александре Юрьевне, ее желанию, воле, связям и возможностям этот поселок и был образован и возведен.

– Ну, так чем ты там занималась? – спросила тетка у Анны, запивая чайком кусочек пирожка. – Опять работала? – И, придав тону интонации усиленного назидания, попеняла: – Тебя тетка призвала, как дядюшка Онегин племяша Женечку, ухаживать за больной, «не в шутку занемогшей» родственницей, узурпаторшей, тираншей и самодуркой, а не работать, прячась по углам от моего грозного, всевидящего взора.

Боль, страх, мучительность жизни, тайные страсти и порочные желания – все открывалось в людях на ее портретах, и было это завораживающе мощно, истинно, прекрасно прекрасно и пугающе правдиво. Каждый одаренный художник должен чувствовать истинную природу вещей и передавать ее в своем творчестве, если он, конечно, талантливый художник, а не маляр, но чтобы так… Это все-таки перебор. Далеко не каждому понравится узреть свою истинную сущность, свои глубокие скрытые переживания.