Гурова Мария Юрьевна: Веревочная баллада. Великий Лис

Впрочем, и темные дни заканчиваются. Люди устали от непостоянства и паники, стали меньше тревожиться и не так бурно реагировать на ужасы войны. Время шло в ногу с солдатами, и с годами волнения выцветали, подобно полевой форме.

«Стесняться поношенных одежд и судеб — удел неотесанных мещан», — отвечал Ле Гри. Оправданная тяга ценителей всего древнего, изжитого и наследного сводилась к кастовости не только людей, но и вещей, зданий, шедевров.

Прощальные поцелуи невесомы, как шелк, а след их неподъемен — непонятно, как вынести.

Были часы и были минуты, когда Илия отчетливо чувствовал себя Эльфредом Великим и любым другим королем после него, чья многовековая власть накапливалась и утяжеляла венец на обрученных им головах.

— Величие не может быть неполным. Оно, разбитое на множество частей, останется только напоминанием о себе прошлом.