Рождественская Екатерина Робертовна: Частная коллекция. Как создавался фотопроект

Объяснить с первого раза задумку моего проекта было довольно трудно — взрослые, известные, самодостаточные люди, цвет, так скажем, страны, побоялись бы, наверное, принять в нем участие — зачем это им нужно переодеваться в кого-то, делать зачастую тяжелый театральный грим, надевать парики и преображаться до неузнаваемости. Поэтому решила начать с богатого отцовского наследства — папиных друзей...

Я щелкнула затвором. Съемочную площадку осветили вспышки. И вдруг ледяное: — Вы будете снимать, когда Я вам скажу это делать! Вы поняли? — и испепеляюще на меня посмотрела. — Слушаюсь! — ответила я и картинно отдала честь. Я попросила всех выйти из студии, чтобы дать актрисе порепетировать. Мы попытались сделать вид, что ничего не произошло, хотя челюсть у меня и всех присутствующих отвисла.

И тут Людмила Марковна меня очень удивила — она пошла репетировать! Никому ни до ни после нее даже в голову не приходило репетировать фотосюжет! Ушла в другую комнату — ≪дай мне пару минут, я никогда не пила абсент, я должна почувствовать, как это, я что-нибудь придумаю≫ — и вернулась абсолютно другой, уже попробовавшей, всклокоченной, нервной.

Вообще, приход каждого человека на съемку — это отдельная история. Все начинается с охоты. Думаете, просто найти телефон, дозвониться и уговорить звезду выбрать часок, чтобы приехать через пробки в студию на Ленинградку? Работа эта муторная, с постоянными напоминалками и будильниками, чтобы позвонить ровно тогда, когда просили — работа круглосуточная, постоянно с трубкой у уха.

О, как я ее только не видела! Передо мной стояла очень смелая женщина, видавшая в жизни все, резкая, наглая, огрызающаяся, как та самая собака, умеющая не только защититься, но и отстаивать других, ненавидящая себя и обожающая себя, закрытая глухим панцирем, не пропускающим даже воздух, решительная, очень нежная, трепетная и безумно ранимая, благородная и широкая, во всем гениальная.