Кристи Агата: Загадка Эндхауза

– Ничего странного. Есть звуки, к которым так быстро привыкаешь, что даже перестаешь их слышать. Все это утро, друг мой, в бухте катались на моторных лодках. Сначала вы жаловались на шум, потом перестали его замечать. Но, Богом клянусь, когда одна из этих штук заводит свой мотор, можно спокойно стрелять из пулемета, и никто вас не услышит.

Пуаро протянул ей ладонь, на которой лежала пуля. Озадаченно нахмурившись, девушка взяла ее. – Вы знаете, что это такое? – Конечно, знаю. Это пуля. – Совершенно верно. Мадемуазель, сегодня утром мимо вас пролетела вовсе не оса – это была пуля.

Ник посмотрела на меня. Я смущенно покашлял. – Месье Пуаро был… есть… был великим детективом, – объяснил я. – Ах, мой друг! – воскликнул Пуаро. – И это всё? Mais dis donc! Почему вы не расскажете мадемуазель о том, что я уникальный, непревзойденный, единственный в своем роде детектив? – В этом нет необходимости, – холодно ответил я. – Вы уже сами все сказали.

Она улыбнулась. – У меня самой есть маузер. – У вас? – Да – папин. Папа привез его с войны. С тех пор он валяется по дому. Только вчера я видела его вон в том ящике. Девушка показала на старомодное бюро. Вдруг, словно ее посетила неожиданная идея, она встала, подошла к нему и потянула на себя ящик. Краски сбежали с ее лица. Дрогнувшим голосом она сказала: – Ой! А его… нет.

– Чертовски забавно! – воскликнула Ник, но по ее тону я с облегчением понял, что на самом деле забавно ей не было. Пуаро воспринял ее слова в традиционном смысле. – N’est ce pas? Неужели вы не понимаете, мадемуазель, что этому необходимо положить конец? Четыре раза убийца ошибался, но на пятый его расчет может оказаться верен. – И тогда готовьте катафалк на резиновом ходу, – прошептала Ник.