Почему я рассказываю именно об этих книгах? Мой выбор случаен. Я скольжу взглядом по книжным полкам, и только. Но выбрав и написав, я догадалась, что их объединяет: попытка уловить движение (жизни, времени, судьбы). Я читаю эти книги и мне кажется, что и моя жизнь не совсем лишена смысла.
1. Леонид Абрамович Юзефович «Маяк на Хийумаа». У книги есть подзаголовок: «Тени и люди». Тени живут дольше людей, если понимать под тенью любое отражение человека (в памяти или на фотоснимке), любой его след (строка на бумаге, записанный голос). Кстати, у рассказчика тоже есть голос, я его слышу, и он меня завораживает.
2. Кристофер Ишервуд «Прощай Берлин». По этой книге был снят великолепный фильм «Кабаре» (реж. Боб Фосс). Крохотный, тесный театр – подобие корабля, потерявшего управление, летящего в никуда; театр обречен, его актеры и его зрители обречены. Все это фильм. Книга говорит и о другом: о прощании с городом, о невозможности с ним попрощаться, о невозможности в него вернуться, о невозможности его забыть. О разлитом в воздухе зле; все им отравлены.
3. Ясунари Кавабата «Рассказы на ладони». Сборник коротких рассказов о течении жизни, о ее дыхании, о ее веществе. Негромкая книга. Неспешная. Пересказывать эти рассказы все равно, что пересказывать стихи, – бессмысленно. Вслушайтесь хотя бы в названия: «Воробьиное сватовство». «Бог есть!». «Счастье». «Ладони, сведенные воедино». «Человек, который не умел улыбаться». «Случай с мертвым лицом». В последнем из перечисленных рассказов мертвое лицо меняет свое выражение. «Человеческая душа – это такая страшная загадка. Моя дочь не могла умереть полностью – до тех пор, пока вы не вернетесь».
4. Виктор Астафьев «Конь с розовой гривой». «Пастух и пастушка» – первая повесть в сборнике; она о настоящей любви на настоящей войне. О грохоте и шепоте, о мужчине и женщине, о земле и небе. Астафьев всегда пишет о настоящем. О тайге, о Енисее-батюшке, о бабушке-спасительнице, о детях, о голоде. Его герои, его мир никогда не исчезнут. Пока жив хотя б один читатель. «Ты тоже шел бы на улку, к дедушке, – отвернувшись, молвила бабушка пустым, ровно бы из осинового дупла идущим голосом». Так умеет написать Астафьев. Больше никто.
5. Самуил Лурье «Вороньим пером». Если вы хотите понять, что такое литература (и жизнь), если вы хотите прочитать безупречную прозу, эта книга ваша. Я упиваюсь каждым ее горьким словом. Дрожу от каждой фразы («Он, видите ли, старается писать критику – прозой. Сочиняет про приключения ума среди текстов»). Понимаю и принимаю свое ничтожество рядом с автором. Читаю. Вижу его живого.
6. Михаил Лермонтов «Герой нашего времени». Печорин – мой первый плохой хороший человек (или хороший плохой?). Он притягивал и отталкивал. Он был живым, он словно бы мерцал. Я ходила оглушенная. Мне было четырнадцать. Повествователь признается: «я видел его только раз в моей жизни на большой дороге». Мы составляем мнение о Печорине с чужих слов. Затем мы читаем его рассказ о себе, вероятно, искренний (жаль, что не видим почерк). Иногда я перечитываю роман. Сейчас он мне рассказывает о Востоке и Западе (здесь Запад – Россия), о том, что их разделяет (культура, природа, уклад) и что объединяет (фатализм). Так мне кажется.
7. Гайто Газданов «Ночные дороги». Герой Газданова работает ночным таксистом в Париже. Ему любопытны люди, но нет времени остановиться, всмотреться. Встречи мимолетны. Ночь бесконечна. Газданов пишет, что у таксиста оттачивается взгляд. Машина едет, женщина стоит на тротуаре. Водитель такси видит ее лишь миг. Но за этот миг он успевает заметить все: ее лицо, фигуру, тень на тротуаре. Ее судьбу.
8. Марк Твен «Приключения Гекльберри Финна». Прочитанное в детстве запоминается как пережитое лично. Знаю по собственному опыту. Я помню большую реку Миссисипи. Я слышу, как далеко расходится по воде звук. Течение реки, течение жизни, течение мира. Плот. Отсвет огня. Чистые душой люди.
9. Дмитрий Данилов «Горизонтальное положение». Умиротворенная праздность, горизонтальное положение, сон, – это рефрен, окончание каждой записи, завершение каждого дня. Как репетиция окончательного горизонтального положения (в гроб). Простая, обыденная жизнь (сплошь рутина), тем не менее, кажется странной, тебя как будто затягивает этот однообразный поток, укачивает, уносит.
10. Павел Селуков «Добыть Тарковского». «Я существо непримечательное», – так пишет Павел Селуков в одном из рассказов. Точнее, так говорит его герой. Он – обитатель окраины. Шагает по обочине, вдали от освещенной, радостной магистрали. Он почти пропащий человек. Но он держится. Шутит. Он видит в сумраке проблеск света. Как ему это удается? Дар божий.
